Три баллады о Робин Гуде

Балладный цикл о Робин Гуде насчитывает более четырех десятков баллад, повествующих о различных приключениях героя и его товарищей.

Точное время возникновения баллад о Робин Гуде трудно установить; предположительно, они восходят к XI веку, ко времени завоевания Англии норманскими рыцарями. В этих легендах отразилась борьба против чужеземных норманских феодалов, которые, по словам английского историка XII века Вильяма Мэльмсберийского (ок. 1080 - ок. 1143), "считали все для себя дозволенным, проливали по прихоти кровь, вырывали у бедняка кусок хлеба изо рта, забирали все: деньги, имущество, землю... ". Позднее крестьянская война Уолта Тайлора (1381) вызвала появление новых баллад о Робин Гуде. Самые поздние варианты - XV века. Согласно легенде, Робин Гуд жил со своей "веселой ватагой" в Шервудском лесу. Главными его врагами были ноттингамский шериф, жестоко притеснявший народ, и монахи.

"Народные баллады, - писал А.М. Горький, - рисуют Робин Гуда неутомимым врагом угнетателей-норманнов, любимцем поселян, защитником бедняков, человеком, близким всякому, кто нуждался в его помощи. И в благодарность за это поэтическое чувство народа сделало из простого, может быть, разбойника героя, почти равного святому".

Самуил Яковлевич Маршак в рамках своей богатой на труды переводческой деятельности предоставил намм возможность ознакомиться с тремя балладами из цикла.

«Три баллады о Робин Гуде»

1. Рождение Робин Гуда

Он был пригожим молодцом,

Когда служить пошел

Пажом усердным в графский дом

За деньги и за стол.



Ему приглянулась хозяйская дочь,

Надежда и гордость отца,

И тайною клятвой они поклялись

Друг друга любить до конца.



Однажды летнею порой,

Когда раскрылся лист,

Шел у влюбленных разговор

Под соловьиный свист.



- О Вилли, тесен мой наряд,

Что прежде был широк,

И вянет-вянет нежный цвет

Моих румяных щек.



Когда узнает мой отец,

Что пояс тесен мне,

Меня запрет он, а тебя

Повесит на стене.



Ты завтра к окну моему приходи

Украдкой на склоне дня.

К тебе с карниза я спущусь,

А ты поймай меня!



Вот солнце встало и зашло,

И ждет он под окном

С той стороны, где свет луны

Не озаряет дом.



Открыла девушка окно,

Ступила на карниз

И с высоты на красный плащ

К нему слетела вниз.



Зеленая чаща приют им дала,

И прежде чем кончилась ночь,

Прекрасного сына в лесу родила

Под звездами графская дочь.



В тумане утро занялось

Над зеленью дубрав,

Когда от тягостного сна

Очнулся старый граф.



Идет будить он верных слуг

В рассветной тишине.

- Где дочь моя и почему

Не поднялась ко мне?



Тревожно спал я в эту ночь

И видел сон такой:

Бедняжку-дочь уносит прочь

Соленый вал морской.



В лесу густом, на дне морском

Или в степном краю

Должны вы мертвой иль живой

Найти мне дочь мою!



Искали они и ночи и дни,

Не зная покоя и сна,

И вот очутились в дремучем лесу,

Где сына качала она.



"Баюшки-бáю, мой милый сынок,

В чаще зеленой усни.

Если бездомным ты будешь, сынок,

Мать и отца не вини!"



Спящего мальчика поднял старик

И ласково стал целовать.

- Я рад бы повесить отца твоего,

Но жаль твою бедную мать.



Из чащи домой я тебя принесу,

И пусть тебя люди зовут

По имени птицы, живущей в лесу,

Пусть так и зовут: Робин Гуд!

Иные поют о зеленой траве,

Другие - про белый лен.

А третьи поют про тебя, Робин Гуд,

Не ведая, где ты рожден.



Не в отчем дому, не в родном терему

Не в горницах цветных, -

В лесу родился Робин Гуд

Под щебет птиц лесных.

2. Робин Гуд и мясники

Спешите на улицу, добрые люди,

Послушайте песню мою.

О славном стрелке, удалом Робин Гуде,

Для вас я сегодня спою.



В лесу на рассвете гулял Робин Гуд.

Вдруг слышит он топот копыт.

Мясник молодой на лошадке гнедой

На рынок рысцою трусит.



- Скажи, молодец, - говорит Робин Гуд, -

В какой ты живешь стороне

И что за товар ты везешь на базар?

Ты больно понравился мне.



- Мне некогда, сударь, рассказывать вам,

В какой я живу стороне,

А мясо на рынок везу в Ноттингам

Продать там по сходной цене.



- Послушай-ка, парень, - сказал Робин Гуд,

А сколько возьмешь ты с меня

За все целиком: за мясо с мешком,

Уздечку, седло и коня?



- Немного возьму, - отвечает мясник, -

Чтоб в город товар не везти.

За мясо с мешком и коня с ремешком

Пять марок ты мне заплати.



- Бери свои деньги, - сказал Робин Гуд, -

Бери заодно с кошельком

И пей за меня, чтобы с этого дня

Счастливым я стал мясником!



Верхом прискакал Робин Гуд в Ноттингам,

Проехал у всех на виду,

К шерифу пошел - и деньги на стол

За место в торговом ряду.



С другими купцами он сел торговать,

Хоть с делом он не был знаком,

Не знал, как продать, обмануть, недодать.

Он был мясником-новичком.



Но шибко торговля пошла у него.

Что хочешь плати - и бери!

За пенни свинины он больше давал,

Чем все остальные за три.



Он только и знал - зазывал, продавал,

Едва успевал отпускать.

Он больше говядины продал за час,

Чем все остальные за пять.



- Дворянский сынок, - мясники говорят, -

В убыток себе продает.

Он, видно, отца разорит до конца,

Бездельник, повеса и мот!



Подходят знакомиться с ним мясники.

- Послушай, собрат и сосед,

На рынке одном мы товар продаем.

Должны разделить и обед.



- Мы все мясники, - отвечал Робин Гуд, -

Одна небольшая семья.

Сочту я за честь попить и поесть

И чокнуться с вами, друзья!



Толпою к шерифу пришли они в дом,

Садятся обедать за стол.

- А младший наш брат, - мясники говорят, -

Молитву за нас бы прочел.



- Помилуй нас, боже, - сказал Робин Гуд, -

Дай хлеб нам насущный вкусить

И выпить винца, чтоб согрелись сердца!

Мне не о чем больше просить.



- А ну-ка, хозяйка, - сказал Робин Гуд, -

Друзей угостить я хочу.

Давай нам вина, и по счету сполна

За всех я один заплачу.



- Вы пейте и ешьте, - сказал Робин Гуд, -

Пируйте весь день напролет.

Не все ли равно, что стоит вино!

Беру на себя я расчет.



- Дворянский сынок! - говорят мясники, -

Он продал именье отца

И весь свой доход за будущий год

Решил промотать до конца.



- Давно ль, - говорит Робин Гуду шериф, -

Ты в наши приехал места?

Как жив и здоров и много ль голов

Рогатого держишь скота?



- Рогатого много держу я скота -

Две сотни голов или три, -

А впрочем, наведайся в наши места

И сам на него посмотри.



Пасется мой скот по лесам, по лугам,

Телята сейчас у коров.

И, если захочешь, тебе я продам

Задешево сотню голов!



Садится шериф на гнедого коня,

Три сотни червонцев берет

И едет верхом за лихим мясником

В леса покупать его скот.



В Шервудскую чащу въезжают они -

Охотников славных приют.

- Спаси меня, боже, - воскликнул шериф, -

Коль встретится нам Робин Гуд!



По узкой тропе они едут вдвоем.

И вдруг увидал Робин Гуд:

Лесные олени меж темных ветвей

От них врассыпную бегут.



- Вот здесь и живет рогатый мой скот!

Тут несколько сотен голов.

Коль можешь купить, - тебе уступить

Я сотню-другую готов!



Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,

И разом явились на зов

С двух разных сторон и Маленький Джон,

И семеро лучших стрелков.



- Что скажешь? - спросил его Маленький Джон.

Каков твой приказ, Робин Гуд?

- Пожаловал к нам Ноттингамский шериф.

Пускай ему ужин дадут!



- Что ж, милости просим, почтенный шериф,

Тебя поджидаем давно.

Отличным жарким мы тебя угостим.

А ты нам плати за вино!



Дрожащий шериф протянул кошелек,

Не молвив ни слова в ответ.

И так же без слов отсчитал Робин Гуд

Три сотенки звонких монет.



Потом он шерифа повел за собой,

Опять посадил на коня

И крикнул вослед: - Поклон и привет

Жене передай от меня!

3. Робин Гуд и шериф

        Двенадцать месяцев в году,

        Считай иль не считай.

        Но самый радостный в году

        Веселый месяц май.



        Вот едет, едет Робин Гуд

        По травам, по лугам

        И видит старую вдову

        При въезде в Ноттингам.



- Что слышно, хозяйка, у вас в городке? -

Старуху спросил Робин Гуд.

- Я слышала, трое моих сыновей

Пред казнью священника ждут.



- Скажи мне, за что осудил их шериф?

За что, за какую вину:

Сожгли они церковь, убили попа,

У мужа отбили жену?



- Нет, сударь, они не виновны ни в чем.

- За что же карает их суд?

- За то, что они королевскую лань

Убили с тобой, Робин Гуд.



- Я помню тебя и твоих сыновей.

Давно я пред ними в долгу.

Клянусь головою, - сказал Робин Гуд, -

Тебе я в беде помогу!



        Вот едет, едет Робин Гуд

        Дорогой в Ноттингам

        И видит: старый пилигрим

        Плетется по холмам.



- Что слышно на свете, седой пилигрим? -

Спросил старика Робин Гуд.

- Трех братьев у нас в Ноттингамской тюрьме

На смерть в эту ночь поведут.



- Надень-ка одежду мою, пилигрим.

Отдай-ка свое мне тряпье,

А вот тебе сорок монет серебром -

И пей за здоровье мое!



- Богат твой наряд, - отвечал пилигрим, -

Моя одежонка худа.

Над старым в беде и над нищим в нужде

Не смейся, сынок, никогда.



- Бери, старичок, мой богатый наряд.

Давай мне одежду свою,

И двадцать тяжелых монет золотых

Тебе я в придачу даю!



Колпак пилигрима надел Робин Гуд,

Не зная, где зад, где перед.

- Клянусь головой, он слетит с головы,

Чуть дело до дела дойдет!



Штаны пилигрима надел Робин Гуд.

Хорошие были штаны:

Прорехи в коленях, прорехи с боков,

Заплата пониже спины.



Надел Робин Гуд башмаки старика

И молвил: - Иных узнают

По платью, а этого можно узнать,

Увидев, во что он обут!



Надел он дырявый, заплатанный плащ,

И только осталось ему

Клюкой подпереться да взять на плечо

Набитую хлебом суму.



        Идет, хромая, Робин Гуд

        Дорогой в Ноттингам,

        И первым встретился ему

        Шериф надменный сам.



- Спаси и помилуй, - сказал Робин Гуд. -

На старости впал я в нужду.

И если ты честно заплатишь за труд,

К тебе в палачи я пойду!



- Штаны и кафтан ты получишь, старик,

Две пинты вина и харчи.

Да пенсов тринадцать деньгами я дам

За то, что пойдешь в палачи!



Но вдруг повернулся кругом Робин Гуд

И с камня на камень - скок.

- Клянусь головою, - воскликнул шериф, -

Ты бодрый еще старичок!



- Я не был, шериф, никогда палачом,

Ни разу не мылил петлю.

И будь я в аду, коль на службу пойду

К тебе, к твоему королю!



Не так уж я беден, почтенный шериф.

Взгляни-ка на этот мешок:

Тут хлеба краюшка, баранья нога

И маленький звонкий рожок.



Рожок подарил мне мой друг Робин Гуд.

Сейчас от него я иду.

И если рожок приложу я к губам,

Тебе протрубит он беду.



- Труби, - засмеялся надменный шериф, -

Пугай воробьев и синиц.

Труби сколько хочешь, покуда глаза

Не вылезут вон из глазниц!



Протяжно в рожок затрубил Робин Гуд,

И гулом ответил простор.

И видит шериф: полтораста коней

С окрестных спускаются гор.



И снова в рожок затрубил Робин Гуд,

Лицом повернувшись к лугам,

И видит шериф: шестьдесят молодцов

Несутся верхом в Ноттингам.



- Что это за люди? - воскликнул шериф.

- Мои! - отвечал Робин Гуд. -

К тебе они в гости явились, шериф,

И даром домой не уйдут.



В ту ночь отворились ворота тюрьмы,

На волю троих отпустив,

И вместо охотников трех молодых

Повешен один был шериф. 

 

Об авторе

Переводы Самуила Маршака – это тончайшее проникновение в иную культуру, постижение ее изнутри. Бытует мнение, что в дни радости поэты редко пишут стихи.  Об этом, кстати, стихотворение А.С.Пушкина «Ответ анониму». Но именно в периоды счастья и радости в душу человека западают впечатления, которые потом живут долго и часто позднее находят воплощение в творчестве. В 1912 году Самуил Маршак познакомился с Софьей Мильвидской, и вскоре молодые люди поженились. А в сентябре 1912 года  они уехали в Англию. Можно назвать эту поездку свадебным путешествием, которое продолжалось два года. В это время Маршак учился  сначала в политехникуме, а затем в Лондонском университете. Но учился он не только у солидных профессоров. Самуил Маршак бродил пешком по стране, бывая в самых разных местах и общаясь с людьми разных социальных слоев и профессий.  Однажды он подружился с рыбаками и выходил вместе с ними в море. Какое-то время молодой поэт жил в лесной школе в Южном Уэльсе. В те годы Маршак запомнил наизусть английские народные песни. И тогда же поэт начал переводить английские баллады. Видимо, в те счастливые для него годы он почувствовал и полюбил Англию. 

Невозможно перечислить всех поэтов, которых перевел Самуил Яковлевич Маршак. Все знают о его блистательных переводах сонетов Уильяма Шекспира. Но особенно знамениты переводы Маршака стихотворений Роберта Бернса. Это редкий случай, когда работа переводчика повлияла на общественную атмосферу, улучшила отношения между нашими странами.  А было это в трудные времена. Из этого можно сделать один поучительный вывод, что творцы культуры в любых обстоятельствах должны, прежде всего, заниматься своим прямым делом.

С.Я.Маршак писал стихи и пьесы, удивительные сказки и блистательные статьи, но его главный дар – это талант переводчика. Благодаря ему английские поэты от Шекспира до Элиота заговорили на русском языке. А для этого переводчик, помимо всего прочего, должен обладать и даром артистического перевоплощения, который проявлялся у Маршака порой в самых обыденных ситуациях.