Как-то во время прогулки с нынешним игуменом Святогорского монастыря мы заговорили о блаженном Тимофее. Отец Василий так живо и психологически достоверно принялся излагать историю пастушка, что она ожила буквально на глазах. Он говорил как непосредственный очевидец тех событий — знаете, когда еще указывают рукой, где что было: вон там у речки случилось отроку первое явление Богородицы, вон по той тропинке он шел… Причем сопровождал повествование массой деталей, которые очень усиливали эффект достоверности. Помню, я тогда еще уточнил у него: все-таки что видел Тимофей — икону или саму Богородицу? И батюшка сказал: «Ну что он, простой пастушок, кроме икон видел? Как он мог объяснить то чудо, которое пережил? Конечно, он сравнил Пречистый Образ с ликом, который видел в церкви у себя в Ворониче». Для меня это пример глубокого погружения в летописный текст, его сердечного проживания. Тогда у меня и возникла мысль, что такого вот живого, согретого собственным сердцем рассказа очень не хватает здесь паломникам.